Фонологическая система является объективной основой звуковой системы языка человека. Фонологическая система каждого языка является уникальной. Фонологическая система русского языка определяется консонантной доминантой, а китайского языка – вокальной доминантой. Это фундаментальное различие двух фонологических систем отражается в буквенных орфограммах слов русского и китайского языков. Для орфограмм слов русского языка характерно наличие устойчивых групп согласных букв (вздрогнуть, брызг), для орфограмм слов китайского языка характерны устойчивые группы гласных букв (guǎi «поворачивать», kuài «кусок»). Сопоставление фонеморядов русских и китайских слов обнаруживает в сравниваемых языках общее. В обоих языках звуковое разнообразие слова как максимум достигается наличием пяти производных фонологических нулей, которые фонетически в русском и китайском языках реализуются слабыми гласными: «вздрогнуть» [в^ъз^ъд^ърог^ънут^ъ], guai⁵⁵ – guai «дитя». В русском и в китайском языках слабые гласные дифференцируют фонемные ряды слов (книга − книгу, mai⁵¹ «продавать» − mau⁵¹ «шапка»), а также способны, не дифференцируя фонеморядов слов, обеспечивать речевую реализацию предшествующих согласных. Последние дифференцируют фонеморяды слов и поэтому считаются фонемами. При этом слабые гласные обобщаются производными фонологическими нулями и совпадают с нулевой фонемой: «вздрогнуть» [в^ъз^ъд^ърог^ънут^ъ], du⁵¹ zɨ0 [du⁵¹z^ъ] «живот».

Статья посвящена анализу эвокативного воздействия в новостных и аналитических жанрах: новостной заметке, интервью, статье, докладе и беседе. Рассматриваются способы эвокативного воздействия на примере отрывков из текстов перечисленных жанров. Новизна исследования видится в том, что экспликация концептуальных признаков в различных медиатекстах была рассмотрена с позиции эвокативного воздействия на реципиента. Изучается степень схожести речевого и эвокативного воздействия, распространённость и востребованность жанров в современном медиадискурсе. Приводятся различные классификации журналистских жанров, среди которых выделяются наиболее распространённые. Эвокативное воздействие представлено типом речевого воздействия, связанного с реализацией авторских интенций, репрезентацией или вербализацией концептов и экспликацией концептуальных признаков при помощи языковых средств. Материалом исследования послужили медиатексты зарубежной прессы: новостная заметка, интервью, статья, доклад и беседа. В качестве примеров рассмотрены отрывки из текстов перечисленных медийных жанров. Выявлено несколько способов эвокативного воздействия на реципиента:
1. скрытая оценка освещаемых событий, выраженная в отборе новостей и средств репрезентации;
2. проблемная формулировка журналистского материала, направленная на вербализацию концептов в необходимом журналисту наборе концептуальных признаков;
3. формулировка вопросов, предопределяющая ответы собеседника;
4. заимствование интервьюируемыми персонами стилистических приёмов интервьюера в ответах на вопросы;
5. использование глаголов, выражающих значение принятия решений, перемещений, противоречия праву, военного конфликта и т.д.;
6. оперирование концептами, присутствующими в картине мира реципиентов, которые служат получению новой информации;
7. экспликация понятийных признаков концептов в аналитических докладах;
8. использование эвокативных приёмов выяснения фактов, мнений, прогнозов.
Доказано, что вербализация концептуальных признаков в медиадискурсе может использоваться с целью оказания эвокативного воздействия на реципиента информации.

В статье исследуются именные компоненты конструкций с каузативными глаголами, которые в аварском языке чаще всего используются для реализации каузативной семантики. Анализ таких конструкций на материале многочисленных дагестанских языков, за исключением агульского языка, не проводился. Не исследованы ни в описательном, ни в сравнительном плане семантические каузативные оппозиции, в том числе и на предмет выявления эквивалентности отдельных грамматических конструкций со значением каузальности. Исследование каузативных конструкций с точки зрения универсальной типологии является актуальной задачей не только для лингвистического кавказоведения, но и теоретической лингвистики в целом, поскольку они широко представлены в языках различных типологий. Грамматический и семантический анализ именных компонентов (субъекта и объекта) каузативных конструкций различных морфосинтаксических типов глагола аварского языка преследовал цель выявить и описать изменения, происходящие в структуре предложения при каузативной деривации. Предпринята попытка мотивировать изменения, происходящие в морфологическом оформлении именных компонентов, и установить их синтаксический статус в составе каузативных конструкций. Выявляется различное участие (семантическая роль) субъекта и объекта в реализации каузации. Выявляется зависимость синтаксической структуры каузативных конструкций от синтаксического характера глагола (непереходный, переходный, экспериенцальный, лабильный) и реализации различной семантики побуждения. Используя метод лингвистического описания и приём логико-смыслового моделирования, было установлено, что разные структурные модели репрезентируют различную семантику. В конструкциях с объектом в форме суперэссива преобладает семантика принуждения. В конструкциях с объектом в форме номинатива превалирует семантика создания условий. Субъект во всех каузативных конструкциях стоит в форме эргатива.

Статья адресована тем, кто интересуется кавказскими языками и лингвистической типологией. Результаты исследования явятся подспорьем при создании историко-сравнительной грамматики дагестанских языков.

В настоящей статье поставлена конкретная цель: на основе некоторого количества отобранных автором иллюстративных примеров проследить за функционированием метафорических высказываний в науке и языке художественной литературы. С учётом имеющегося критического материала по настоящей проблеме (работы Дж. Лакоффа и М. Джонсона, Л.В. Кульчицкой, Н.Д. Арутюновой, В.Н. Телия, Е.О. Опариной, О.Ю. Буйновой и некоторых других) автор статьи показывает, что метафора, как правило, выполняет очень важную роль, порою связующую функцию перехода от известных фактов – к неизвестным.

В первой части настоящей статьи показано огромное значение работы Д. Лакоффа и М. Джонсона «Метафоры, которыми мы живём». Установлено многими исследователями, что именно в ней впервые в западноевропейской лингвистике отмечена роль метафоры в любом языке как своеобразного «когнитивного инструментария для распознания абстрактных понятий и абстрактного мышления». Автор данной статьи отталкивался от центральных положений этой работы, так как в ней, по признанию языковедов, осуществлён подлинно революционный прорыв в области установления целого ряда функций концептуальной метафоры.

Однако, несмотря на тот факт, что метафора актуализирует языковую, культурную, литературную и даже психологическую среду, в русской и европейской когнитивной лингвистике обнаружилось большое разногласие в терминах. Дифференцировать и частично унифицировать терминологию, связанную с метафоризацией в целом, стало одной из задач первой части представленной статьи.

Во второй части работы функции метафоры разделены на две части:  метафора в языке науки отражает особенности мышления человека, соответственно порождая определённые суждения и умозаключения. Метафора в языке художественной литературы используется для создания образа, чаще связанного с оценочно-экспрессивным значением. Приведены соответствующие примеры, фактически доказывающие, что эти функции разные. Вместе с тем между ними можно обнаружить и некоторые общие точки соприкосновения. В том и другом случаях было указано на характерные особенности первичных и вторичных значений строения метафоры.

Настоящая статья посвящена функционально-лингвистическому исследованию реализации комплексного кооперативного эффекта прагматического воздействия на эмоциональную, волевую и интеллектуальную сферы реципиента в современном английском дискурсе масс-медиа. Авторы анализируют понятия речевого манипулирования, персуазивности и делают вывод о необходимости подробного рассмотрения взаимосвязи между явным и скрытым целеполаганием адресанта, функциональными особенностями конкретного типа дискурса и специфическими чертами доступного коммуникантам арсенала языковых средств. В качестве эмпирического материала исследования авторами выбираются статьи британского журнала The Economist, популярного у студентов и преподавателей английского языка делового и профессионального общения. Несмотря на то, что в идеализированной журналистике в целом и наиболее респектабельных, влиятельных британских изданиях в частности открытое речевое манипулирование сознанием читателя не допускается, функционально-прагматическая эволюция английского дискурса масс-медиа и динамика существующих в нём коммуникативных норм влекут за собой популяризацию нестандартных вербальных приёмов в газетно-журнальных текстах, открывая широкие возможности для оказания риторического (персуазивного) воздействия. Руководствуясь коммуникативно-стратегическим замыслом, автор медиатекста комбинирует языковые средства и выстраивает их в определённой последовательности с учётом всей сложной паутины функциональных связей, генерируя тем самым мощный кооперативный (синергийный) прагматический эффект, который позволяет изменить отношение читателя к описываемому объекту / явлению действительности, модифицировать его общий эмоциональный настрой и интенционал, перестроить категориальную структуру индивидуального сознания адресата и ввести в него новые категории, активизировать необходимые адресанту фреймы и сценарии.

El artículo presenta el análisis de los estándares propios para el corpus de las comparaciones estereotipadas que describen la hermosura y la fealdad de una persona u objeto y contienen las palabras bonito, hermoso, bello, guapo y feo. Los conceptos de lo bonito y lo feo son polifacéticos y cambiantes en el tiempo, por lo que el estudio de los mismos ayuda a revelar los gustos y las preferencias estéticas existentes en una comunidad y en una época concretas. Los estándares que se asocian con la hermosura y la fealdad se han distribuido en 8 y 9 campos semánticos respectivamente. Para lo bonito destacan los campos siguientes: religión y mitos; piedras y metales preciosos; artefactos, obras de arte y literatura; cuerpos celestes; flora; fauna; amanecer y anochecer; personajes del mundo de los espectáculos y la moda. Para lo feo los estándares pertenecen a los campos de religión, mitos y creencias; objetos domésticos; flora; fauna; noche; personajes del mundo del espectáculo y la moda; nombres de personas reales que llegaron a simbolizar la fealdad; fenómenos negativos; situaciones negativas.

В статье на материале испанского языка рассматриваются грамматические и семантикосинтаксические характеристики приложения, входящего в качестве обособленного элемента в состав бинарных конструкций с субстантивными или прономинальными основами (обособленные аппозитивные конструкции). Например: “Madrid, corazón de España, late con pulso de fiebre” – «Мадрид, сердце Испании, бьётся в неистовом ритме», где “Madrid” – определяемое, «corazón de España» – обособленное приложение (аппозитивная группа). Основное внимание уделяется анализу обособленных приложений на коммуникативном уровне, определению степени обязательности или факультативности их использования в логико-семантической организации текста, семантике артиклевой актуализации обособленных приложений в зависимости от денотативных аспектов значения существительного или его эквивалентов. Проводится сопоставительный анализ перевода ряда обособленных приложений с испанского языка на русский, содержащихся в тексте первого тома «Дон Кихота» М. де Сервантеса (с использованием переводов Н.М. Любимова, Б.М. Энгельгардта, Б.А. Кржевского и А.А. Смирнова). Работа имеет практическую направленность, так как содержащиеся в ней положения и выводы могут быть применимы в процессе преподавания теоретических и практических основ перевода.

В статье предпринимается попытка развить аналитику смысла в переводе и на этой основе раскрыть характерные для перевода механизмы эквивалентного выбора. Автор рассматривает перевод с семиотических позиций, принимая за основу семиотику речевого знака (знака в его деятельностно-речевом рассмотрении). В структуре речевого знака автор противопоставляет смысл референции. Референция служит идентификации обозначаемого объекта, смысл служит интерпретации. В рамках смыслового аспекта содержания речевого знака автор выделяет: 1) смыслы, способные определять предметное значение, и 2) смыслы, не способные определять значение. В соответствии с вводимым разграничением анализируются примеры эквивалентного выбора в переводе. Автор приходит к выводу, что отношение интерпретации в переводе предстаёт в перевёрнутом виде: трансформационным, т.е. вариативным, аспектом является референция, инвариантной основой перевода является смысл. В целях сохранения заданной смысловой нагрузки переводчик вынужден менять референцию. Таким образом, интерпретация в переводе развивается от смысла к референции. Рассматриваются случаи эквивалентного перехода от образа (стиля) к прагматике и от прагматики к референции. Статья может быть интересна специалистам, работающим в области теории перевода, семиотики, теории коммуникации.

В статье на примере повести «Заповедник» и её переводов на английский, испанский и бразильский португальский языки анализируются особенности авторского стиля писателя С.Д. Довлатова и маркеры культуры, присутствующие в его прозе и представляющие сложность для сохранения в переводе. На основе сопоставительного анализа текстов в рамках коммуникативно-функционального подхода исследуются стратегии перевода, предпринятые переводчиками на разные языки для передачи стилистического своеобразия и юмора повести. Перевод юмора представляет особую сложность, поскольку юмор всегда коннотативен и апеллирует к имплицитным знаниям, которыми может не располагать носитель другой культуры. В силу этих особенностей юмора, а также его ориентированности на получателя перевода, переводчики часто прибегают к стратегии доместикации (термин, введённый Л. Венути), адаптируя юмор под культуру перевода. Тем не менее, подобная стратегия не всегда оправдана, поскольку может противоречить авторскому замыслу. Кроме того, наличие в оригинале аллюзий к феноменам культуры, незнакомым иностранным читателям, также затрудняет восприятие и понимание переведённого текста. Как продемонстрировал проведённый анализ, несмотря на то, что из-за разницы в картинах мира у носителей разных культур и незнания реалий культуры исходного текста в переводе всегда теряется часть экспрессии и авторских замыслов, переводчикам удалось в значительной мере передать языковое и культурное своеобразие повести.

В статье рассмотрены некоторые проблемы перевода на русский язык текстов религиозной тематики и использование из них цитат в речи, художественной литературе и в публицистике. Основное внимание уделено проблеме адекватности перевода таких текстов, опыту, правилам и принципам перевода, разбору встречающихся ошибок, неточностей и других погрешностей, которые в совокупности представляют собой образцы неадекватного перевода. Разбираются также случаи неадекватной передачи имён собственных, в первую очередь теонимов и антропонимов, приводятся примеры неверной передачи, использования либо толкования библейских реалий и имён собственных. Рассматриваются также примеры неадекватной библейской фразеологии, то есть неверного использования, понимания, толкования или применения библейских фразеологизмов, выявляются причины этой неадекватности, заключающиеся порой в неверном переводе, имеющем многовековую историю. Указано, что неадекватность перевода религиозных текстов порой находит своё выражение не только в устной или письменной речи, но и в таких видах искусства, как живопись и скульптура, и отмечено, что проблема эта не нова. Что касается письменных текстов, то примеры неадекватного перевода или толкования взяты из произведений художественной литературы, публицистики, литературоведческих и научно-популярных произведений, текстов Септуагинты и Вульгаты.

В статье исследуется языковой материал интернет-игры в антифразы − загадок, созданных на основе прецедентных единиц путём замены всех компонентов прототипа на противоположные по смыслу слова. Изучение игровых трансформов актуально в связи с тем, что прецедентные единицы, являющиеся прототипами антифраз, тесно связаны с коллективными инвариантными представлениями национальной культуры и являются фоновыми знаниями, служащими для взаимопонимания членов языкового коллектива. Выбор той или иной прецедентной единицы для перефразирования (создания загадки-антифразы) свидетельствует об актуальности избранного прототипа в современной лингвокультуре, поскольку именно известность участникам игры загаданной фразы обеспечивает её принципиальную разгадываемость и коммуникативную состоятельность. Основное внимание в работе уделяется прецедентным единицам, послужившим базой для создания антифраз неоднократно. Выдвигается и обосновывается гипотеза о том, что прототипы, многократно послужившие для создания загадокперевёртышей, входят в лингвокультурный минимум современного интернет-пользователя. На основе количественного анализа 88 синонимических рядов антифраз выделяется ядро, центр и периферия лингвокультурного минимума. Делается вывод о том, что лингвокультурный минимум должен создаваться в результате сочетания разных методов, дополняющих друг друга, синтезирующих как анализ объективного лингвистического материала, так и его субъективные интерпретации, полученные экспериментальным путём.

Маргарет Фуллер (1810–1850) – американский романтик-трансценденталист – была первым иностранным корреспондентом США в Европе; ей довелось освещать для газеты «НьюЙорк Трибюн» события 1848–49 годов. Исследователям особенно интересны депеши Фуллер из Рима, поскольку она была непосредственным свидетелем и участником Римской революции; эти депеши являются объектом рассмотрения в данной работе.

Перед Фуллер как публицистом стояла сложная задача соединить журналистский репортаж и осмысление исторического значения того, что происходило на её глазах. Анализ показывает, что для достижения этой цели она использовала опыт художественной литературы и изобразительных искусств. Фуллер не только сравнивала события и их участников с художественными образами, но анализировала произведения и методы авторов с тем, чтобы выработать свою собственную повествовательную стратегию и передать её принципы своим читателям как собеседникам и соучастникам в постижении смысла переживаемого исторического момента. Публицистика Фуллер была плодотворным синтезом художественных форм, документов и репортажа; этот синтез позволил ей донести до читателей масштаб и значимость европейских событий, выразить свою собственную позицию, выступив на стороне революционеров, в которых она видела продолжателей дела, начатого Американской революцией.

Приметы рассматриваются как один из древних способов кодирования бытового поведения, беспрекословное соблюдение которых гарантировало архетипическому человеку стабильность и благополучие в повседневной жизни. Бытовые приметы фиксируют кодификацию будничной жизни, оформляя в виде устойчивых, хорошо структурированных моделей, дошедших до наших дней практически без изменений.

Цель работы – исследовать так называемые «псевдоприметы», которые лежат в основе телевизионного сериала «Слепая» (638 серий), специфику их функционирования во временном континууме. Представленная парадигма новых примет эксплицирует новые свойства и признаки древнего жанра на основе системных и несистемных связей, возникающих на пересечении основных семантических координат, выстраивается особый модельный тип примет, свидетельствующий о попытке мифологизации сознания современного человека, поскольку телевидение, являясь эффективным средством внушения, размывает грани между реальностью и вымышленным миром. Результаты исследования, проводимого в течение 30 лет, свидетельствуют о том, что если метеорологические и сельскохозяйственные приметы постепенно переходят в пассивный запас русского языка, то бытовые приметы активно используются в разных группах населения. В числе аргументов в пользу данного вывода можно отметить и появление значительного количества научных исследований, ориентированных на описание суеверий и на поиск ответа на вопросы: почему возникли суеверия, для чего они нужны, почему мы в них верим. Материал статьи позволил сформулировать объяснение оснований для прогнозирования наиболее вероятных причин столь широкого распространения бытовых примет.

Как в русском, так и в персидском языке можно встретить устойчивые сочетания, которые имеют тождественный или похожий смысл и употребляются в одних и тех же сферах. В процессе преподавания русского языка как иностранного усвоение системы фразеологизмов должно начинаться с ознакомления имеющихся в двух языках соответствий, возникающих на основе общности картины мира.

В статье объектом исследования становятся фразеологизмы с компонентом чёрного и белого цветов в персидском и русском языках с точки зрения их семантики, употребления и выявления имеющихся в двух языках сходств и различий, так как семантика цвета является важной составляющей культуры, значимой для конструирования национальной картины мира.

Сопоставительный анализ данных оборотов свидетельствует о том, что между персидским и русским языками есть черты сходства и различия. Исходя из нашего анализа, фразеологизмы с компонентом чёрного и белого цветов в персидском языке и их русские эквиваленты можно разделить на 3 типа, различающихся разной степенью сходства: 1) полные эквиваленты: обороты в персидском языке, которые имеют тождественное строение, образную основу и семантику в русском языке; 2) частичные эквиваленты: обороты в персидском языке, различающиеся компонентами, структурой в русском языке, но передающие один и тот же смысл; 3) безэквивалентные конструкции: единицы, существующие только в персидском языке, связанные с мировосприятием иранского народа.

Цель публикации – анализ социолингвистической ситуации в Республике Таджикистан, которая переживает трудный путь возрождения языкового и культурного кода. Использованы такие методы сбора данных, как непосредственное наблюдение, интервьюирование, социологические методы: традиционный анализ и контент-анализ документов, лингвистический метод контекстного анализа текста и т.д. Сделан вывод о том, что таджикский язык подвергается трансформации, обусловленной объективными и субъективными культурно-историческими причинами. В частности, с одной стороны, ускоряющиеся темпы жизни способствуют появлению новой лексики, которую необходимо оперативно и при этом компетентно интегрировать в современный словарный запас нации. С другой стороны, важно сохранить литературноисторическую основу родного языка предков: классический персидский язык и богатство разговорной речи, которые порой недостаточно грамотно употребляются в современных средствах массовой коммуникации. Процесс языковой адаптации должен опираться на взаимодействие официальных структур и гражданского общества таким образом, чтобы все нововведения были обоснованы, понятны и удобны для использования всеми слоями общества.

В статье отслеживаются причины возросшего за последнее время интереса к когнитивным языковым исследованиям и современные подходы к изучению когнитивной лингвистики. Анализ существующих исследований на стыке когнитивной лингвистики и методики преподавания иностранных языков показал значительную степень разработанности данной темы и позволяет говорить о большом потенциале использования достижений когнитивной лингвистики в практике преподавания иностранного языка, ввиду чего авторы указывают на особую роль когнитивной лингвистики как новой научной парадигмы в практике преподавания английского языка в юридическом вузе. Общие современные тенденции, характерные для данного научного направления, комментируются применительно к преподаванию юридического английского языка. Приведённые примеры разницы сочетаемости языковых единиц в русском и английском языках показывают, в частности, необходимость формирования у студентов навыка концептуального анализа. В статье объясняется, каким образом достижения когнитивной лингвистики могут быть использованы в преподавании иностранного языка, в том числе английского, русскоязычным обучающимся. Предлагаемые когнитивно-лингвистические приёмы и методы преподавания, например, такие как формирование «ментальной картинки» семантического значения языковой единицы в сознании обучающихся, изучение внешней фреймовой структуры слова, концептуальный анализ и формирование навыков интерпретации иноязычных концептов, по мнению авторов, могут значительно повысить эффективность преподавания иностранного языка, в том числе английского, на различных ступенях образования и в различных высших и средних учебных заведениях.

Хрестоматия по общему языкознанию (составитель И.А. Цыбова)1 предназначена для студентов-магистрантов, аспирантов и преподавателей языковых кафедр с целью приобщения их к чтению лингвистической литературы. В отличие от хрестоматий профессоров В.А. Звегинцева и Ф.М. Березина, эта книга (598 с.) включает отрывки из работ современных отечественных лингвистов: академика АН СССР и РАН члена Парижского лингвистического общества профессора honoris causa Вильнюсского университета, главного научного сотрудника института языкознания РАН Ю.С. Степанова, члена-корреспондента АН СССР и РАН, почётного члена АН Армении, главного научного сотрудника института языкознания РАН Н.Д. Арутюновой, ведущего научного сотрудника института языкознания РАН Е.С. Кубряковой, проректора РГГУ В.И. Заботкиной, профессоров В.М. Лейчика, В.З. Демьянкова, И.Г. Торсуевой, Н.Н. Болдырева, С.В. Гринева-Гриневича, Е.Г. Беляевской, В.Ф. Новодрановой, Н.В. Уфимцевой, Э.А. Сорокиной, В.А. Иовенко, Н.В. Иванова и польского языковеда профессора Я.Ф. Носовича. Хрестоматия состоит из 6 частей: основные положения современной лингвистики, прагматика, когнитивная лингвистика, психолингвистика, терминоведение, переводоведение. Поскольку хрестоматия не охватывает все аспекты современной лингвистики и не все видные отечественные языковеды в должной степени в ней представлены, это открывает перспективы для создания новых хрестоматий.